Суходымцев О.А.,
музей-заповедник «Прорыв блокады Ленинграда»
Невский пятачок в Тихвинско-Волховской операции
Мужество и стойкость, всё возрастающие сопротивление и активность воинов Красной армии нарушили план гитлеровского блицкрига в России. Уже после первой недели войны высшее военное руководство нацистов вынуждено было признать: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо». Потребовалось вносить серьёзные коррективы в первоначальные планы и расчёты, в том числе, отказаться от захвата Ленинграда. Согласно директиве Гитлера от 21 августа 1941 года, группе армий «Север» генерал-фельдмаршала Риттера фон Лееба предстояло до наступления зимы окружить Ленинград и соединиться с финскими войсками в районе Лодейного Поля.
Блокировать город поручили 39-му моторизованному корпусу генерала Шмидта, входившего в состав 3-й танковой группы генерала Гота (группа армий «Центр»). В середине августа Рудольфа Шмидта срочно вызвали в Берлин. На аудиенции у Гитлера генерал получил приказ о переброске корпуса под Ленинград. 23 августа 39-й корпус прибыл в 16-ю армию генерал-полковника Эрнста Буша, и через два дня перешёл в наступление. 31 августа пала станция Мга - город лишился железнодорожного сообщения со страной. 8 сентября, с захватом Шлиссельбурга и выходом нацистов к южному побережью Ладожского озера, Ленинград оказался блокирован по суше. Передним краем обороны города стали 30 километров правобережья Невы, защиту которого командование Ленинградского фронта возложило на Невскую оперативную группу (НОГ).
Дальнейшее продвижение группы армий «Север» в восточном направлении остановила 54-я армия маршала Г.И. Кулика на рубеже Липка-Гайтолово-Тортолово-Лодва. Так образовался шлиссельбургско-синявинский выступ, разделивший Красную армию под Ленинградом 12–20 километровым коридором. Попытки прорвать блокаду в сентябре и октябре 1941 года силами Невской опергруппы и 54-й армии нацисты отбили. Более того, 16 октября 39-й моторизованный корпус генерала Шмидта, 1-й (генерал фон Бот) и 38-й (генерал фон Шаппюи) армейские корпуса перешли в наступление на тихвинском и волховском направлениях.
Захват Тихвина и выход в район Лодейного Поля, а также овладение Волховым и Новой Ладогой грозили Ленинграду и Ленинградскому фронту полной изоляцией от страны. Угроза стала реальностью, когда 8 ноября пал Тихвин и оказалась перерезанной последняя железнодорожная магистраль, по которой к Ладожскому озеру, а затем по Дороге жизни шло продовольствие, войска, вооружение и боеприпасы в Ленинград, а пехотные дивизии 1-го армейского корпуса приблизились к Волхову на расстояние 15-18 километров. Войти в этот город генерал фон Бот планировал через неделю.
Москва, опасаясь за судьбу города, торопила руководство Ленинградского фронта с проведением новой операции по деблокаде, санкционированной Ставкой 1 ноября. За несколько часов до падения Тихвина – в шестом часу утра, состоялся разговор Кремля со Смольным по прямому проводу: «Нас очень тревожит ваша медлительность в деле проведения известной вам операции... Если в течение нескольких дней не прорвётесь на восток, вы загубите Ленинградский фронт и население Ленинграда… времени осталось у вас очень мало, скоро без хлеба останетесь», - выразил своё беспокойство И.В. Сталин.
План операции, предполагавший окончательно разрешить проблему блокады города, командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант М.С. Хозин и член Военного совета Ленинградского фронта секретарь ЦК и областного комитета ВКП(б) А.А. Жданов предъявили Москве ещё 31 октября. Предлагалось, создав мощную артиллерийскую группировку: 386 орудий (без учёта полковой и батальонной артиллерии), 150 миномётов 120-мм калибра и дивизион реактивных систем («Катюша»), форсировать Неву и нанести главный удар на Синявино, а вспомогательный - в общем направлении Ивановское, Мга.
На первом этапе операции – силами пяти стрелковых дивизий расширить плацдарм на участке Арбузово-Марьино до рубежа высота 17.9, восточная окраина 2-й Городок, Пильная Мельница, другой ударной группировкой: семь дивизий и одна бригада тяжёлых танков КВ, овладеть районом Усть-Тосно, выйти к реке Тосна и захватить переправы.
Второй этап – четырьмя свежими стрелковыми дивизиями и одной танковой бригадой КВ нанести главный удар в общем направлении Синявино, Рабочий поселок № 6, а двумя дивизиями ликвидировать противника севернее Московской Дубровки и Синявино. Соединившись с 54-й армией в районе Синявино, произвести перегруппировку и атаковать в направлении Мга. Одновременно, на левом крыле 55-й армии вторым эшелоном ударной группы форсировать реку Тосна и бригадой танков КВ с моторизованным полком овладеть Мгой. Далее, в зависимости от сложившейся обстановки, перегруппировать войска и перейти в наступление на Тосно.
2 ноября Невская оперативная группа передала управление войсками Военному совету 8-й армии (командующий – генерал-лейтенант Т.И. Шевалдин). В состав армии вошли: 86, 115, 168, 177 и 265-я стрелковые дивизии, 1 и 20-я дивизии войск НКВД и 11-я отдельная стрелковая бригада с частями усиления.
Как видно из плана, исходной позицией для нанесения главного удара служил плацдарм на левом берегу Невы, захваченный в 1-й Синявинской операции войсками Невской оперативной группы в 15 километрах к югу от Шлиссельбурга. В документах того времени его нередко именовали «Невско-Дубровским», в историю же он вошёл под названием «Невский пятачок». Ожесточённые бои на плацдарме не прерывались ни на день. Пехотные части имели значительный некомплект в личном составе и вооружении, лёгкие танки, с огромным трудом переправленные на левый берег, быстро выходили из строя, артиллеристы ощущали острый дефицит боеприпасов. Сложилась патовая ситуация: немцы «пятачок» ликвидировать не могли, наши – его расширить.
Вести с плацдарма приходили тревожные: «Всё простреливается пр-ком. Хода сообщения очень мелкие и узкие. Окопы не похожи на настоящие, не глубокие и без укрытий. В некоторых местах перекрытия окопов сделаны из брошенных винтовок. От холода в окопах укрываются плащ. палатками… Вследствие наличия большого количества песка – оружие грязное и отказывает в стрельбе и, особенно, автоматическое. В некоторых местах (20 и 115 сд) сближение с противником доходит до 30 мтр», - докладывал при передаче дел заместитель начальника оперативного отдела штаба НОГ Веселов.
Не внушала оптимизма и информация инспектировавшего с 6 по 8 ноября левобережный гарнизон капитана Бармаша из штаба 8-й армии: «Снабжение частей лев. берега проходит с перебоями. Части часто испытывают недостаток в арт. снарядах и, особенно, в минах. Горячая пища бойцам не доставляется, им выдаются концентраты и сухой паёк. Кипячёной водой части не обеспечены, сырая вода не хлорируется, в результате чего есть желудочные заболевания...».
Начиная с 3 ноября, Смольный требовал от генерала Шевалдина ежедневно атаковать, дабы противник не мог отвести часть войск из-под Ленинграда на усиление тихвинско-волховской группировки. Цена активности была высокой: так, 20-я дивизия войск НКВД с 27 октября по 6 ноября потеряла убитыми и ранеными 3939 человек, 168-я стрелковая дивизия с 4 по 7 ноября - 1500. Офицер штаба Невской опергруппы Веселов сообщал, что к 6 ноября на левом берегу осталось 1072 активных штыка, 80 пулемётов, 30 миномётов и 23 пушки. Капитан Бармаш насчитал на плацдарме 2191 активный штык. Кроме того, он дал оценку обороне неприятеля: «На участке прорыва противник обороняется силою до 2-х батальонов пехоты при поддержке 6-ти миномётных и 6-ти арт. батарей, периодически применяя бронеплощадку и орудия реактивного действия («гитару»)… С момента обороны участка противнику удалось, частично используя ранее сооружённые нами противотанковый ров и отдельные дзоты, создать прочную систему обороны, дополнив её новыми укреплениями с хорошо организованной системой огня, особо фланкирующего. Все подступы к переднему краю пристрелены противникомком. Перед фронтом обороны – проволка в 2-3 кола...».
По данным нашей разведки, к началу ноября на Неве нацисты имели 283 и 284-й полки 96-й пехотной дивизии и два полка 7-й авиадесантной дивизии. Ещё пять батальонов, согласно дневнику фон Лееба, находились в резерве.
Несколько скорректированный план наступательной операции предусматривал 11 ноября прорвать вражескую оборону и, расширив прорыв на плацдарме в сторону флангов, к исходу дня выйти в район Синявино.
Командующий 8-й армией генерал-лейтенанта Т.И. Шевалдин, учитывая ограниченные размеры «пятачка» – примерно от 100 до 600 метров в глубину и 2-2,5 километра по фронту, решил главный удар нанести 168-й стрелковой дивизией генерал-майора А.Л. Бондарева, усилив её двумя ротами танков, дивизионом реактивных установок М-13, тринадцатью дивизионами артиллерии и двумя миномётными батальонами. Вторым эшелоном на Рабочий поселок № 6 наступала усиленная танковой ротой 177-я стрелковая дивизия полковника Г.И. Вехина. Фланги прикрывали: правый - 265-я стрелковая дивизия полковника Г.К. Буховца, левый - 86-я стрелковая дивизия полковника А.М. Андреева.
Для дивизии Бондарева, насчитывавшей всего лишь 410 человек, специально сформировали три добровольческих полка. История этих специфических воинских частей, получивших в литературе название «коммунистических» и просуществовавших менее двух недель, в историографии осталась раскрытой недостаточно. Восполнить пробел позволили архивные документы.
Выше уже упоминалось о состоявшемся 8 ноября в шестом часу утра разговоре между Кремлём и Смольным, в ходе которого, в частности, Верховный, в надежде как-то повлиять на положение Ленинграда, предложил: «Попробуйте из разных дивизий выделить группы охотников, наиболее смелых людей, составить один или два сводных полка… Возможно, что эти сводные полки смелых людей потянут за собой и остальную пехоту».
Через четыре часа - в 9 часов 50 минут, 2-й секретарь Ленинградского обкома и горкома партии большевиков А.А. Кузнецов вызвал на связь члена Военного совета 8-й армии бригадного комиссара С.И. Мельникова: «Товарищ Мельников, по прямому указанию товарища Сталина Военный совет фронта решил сформировать ударные полки из добровольцев… В соответствии с этим Военный совет фронта приказывает за счёт частей вашей армии сформировать один батальон… самых лучших, отважных и смелых красноармейцев, младшего, среднего и старшего комсостава.., которые могут пожертвовать собой в наступлении по прорыву фронта противника… Срок готовности - сегодня к исходу дня… Необходимо, не скрывая при проведении вербовки и отборе бойцов и командиров, рассказать о задачах батальона по прорыву кольца блокады… Товарищ Сталин на ударные полки возлагает большие надежды».
К вечеру в Смольном решили, что 8-я армия может дать «охотников» больше, чем на батальон. В 23 часа начальник штаба фронта генерал-майор Д.Н. Гусев довел до сведения генерала Т.И. Шевалдина приказ командующего Ленинградским фронтом М.С. Хозина: «Сформировать и включить в состав 168 сд один ударный полк из добровольцев… за счёт других дивизий вашей армии. Второй ударный полк для той же 168 сд будет сформирован за счёт добровольцев резервных дивизий фронта членом Военного совета тов. Кузнецовым».
Командарм 8-й, в свою очередь, приказал отделу комплектования и устройства службы войск армии к 24 часам 8 ноября отобрать 1250 человек и направить их в распоряжение генерала А.Л. Бондарева. Вероятнее всего, для 1-го ударного полка, в состав которого, включили и остатки 168-й стрелковой дивизии.
В 115-й дивизии, в частности, отбор добровольцев закончили 9 ноября в три часа ночи. Как следует из донесения начальника политотдела батальонного комиссара Соколова, в роте насчитывалось 82 человека, из них членов ВКП(б) - 3, кандидатов в партию – 2, комсомольцев – 8, остальные – беспартийные, в том числе и командир роты - младший лейтенант Лашуков, бывший питерский рабочий. Соколов обратил так же внимание и на недостатки такой спешки: «люди не знают друг друга, не знают командира и политрука, - а некоторые бойцы, говорилось далее в его донесении, сомневаются в успехе. - С гранатой и не стреляющей винтовкой фронта немцев не прорвём, нужны танки и хорошая артиллерийская поддержка».
По воспоминаниям генерала А.Д. Окорокова, в то время члена Военного совета армии, из числа добровольцев резервных частей 8-й армии и фронта сформировали и также передали генералу Бондареву ещё два полка - по 2750 человек каждый.
9 ноября А.А. Жданов и М.С. Хозин докладывали И.В. Сталину:
«1.Формируем три добровольческих полка… к утру 10.ХI надеемся переправить их на противоположный берег Невы…
3.Нашли 40 штук танков средних и легких, которые будут переброшены в ночь с 9 на 10 на левый берег Невы…
5.Срок готовности для начала действий установлен 10-11 ноября…».
Тем временем, не дожидаясь начала операции, на левый берег переправился 1-й ударный полк под командованием майора П.Ф. Брыгина: к 12 часам ночи на плацдарме высадился первый батальон, к утру 9 ноября - весь полк. Через час атаковали противотанковый ров восточнее Московской Дубровки. К концу дня, вспоминал начальник штаба 168-й дивизии С.Н. Борщёв, из 1500 добровольцев в строю осталось не более 500.
11 ноября в 11 часов утра операция по деблокаде Ленинграда началась. Несмотря на продолжительную артиллерийскую подготовку, несколько заходов эскадрильи наших штурмовиков по переднему краю противника, наступавшие встретили сильное огневое сопротивление. Большой урон имел штурмовавший противотанковый ров вместе с остатками полка майора Брыгина 2-й ударный полк подполковника Васильева. Полк высадился на «пятачке» в ночь на 11 ноября. Общие потери (убитые и раненые) в дивизии Бондарева составили 719 человек.
На следующий день на левый берег переправили пять лёгких танков. После короткого огневого удара наши части атаковали в направлении 1-го Городка. 168-я дивизия потеряла 382 человека, в том числе получившего тяжёлое ранение командира 2-го полка добровольцев Н.А. Васильева. Генерал-фельдмаршал фон Лееб с беспокойством отметил, что русским удалось местами прорвать оборону. Исправить положение, считал он, можно переброской к Неве батальона из 1-й пехотной дивизии (генерал-лейтенант Клеффель). Между тем, изначально командующий группой армий «Север» предполагал отдать эту дивизию, традиционно считавшуюся одной из самой боеспособной в вермахте, 1-му армейскому корпусу под Волхов.
13 ноября из Смольного доложили в Ставку, что к Неве подтянули 50 танков, но переправить удалось только одиннадцать лёгких БТ. Шесть из них противник уже подбил и сжёг. С утра атакуют в направлении 1-го Городка: «бой развивается благоприятно, - считали А.А. Жданов и М.С. Хозин, но заметили - пехота, в том числе, и в ударных полках, наступает крайне вяло…». Причины последнего выяснил начальник политотдела 8-й армии полковой комиссар С.И. Панков: «В момент наступления, как правило, командиры и политработники подразделений смело идут впереди наступающих. За ними следуют почти все коммунисты и комсомольцы. Поэтому в первой же атаке основной костяк подразделений выходит из строя, а вторая цепь наступающих, оставшись без руководства, действует.., нерешительно».
Дивизия А.Л. Бондарева, пополненная ещё утром 3-м ударным полком генерал-майора П.А. Зайцева, потеряла в этот день 616 человек.
14 ноября в 11 часов 30 минут после артиллерийской и авиационной подготовки левобережные части вновь атаковали. 168-я стрелковая дивизия, встреченная сильным огнём артиллерии, миномётов, пулемётов и автоматов, залегла. Генерал Бондарев решил бросить в бой восемь танков БТ. Немецкая артиллерия накрыла их огнём: два сгорели, три танка были подбиты, три вернулись на исходные позиции. Наступать пришлось без танков. Общие потери наших войск за 14 ноября составили 1078 человек, из них - 728 пришлись на 168-ю дивизию.
15 ноября с 11 часов утра активные действия на «пятачке» возобновились. В течение дня 2-й ударный полк, командование которым принял батальонный комиссар А.С. Степанов, пять раз поднимался в атаку и каждый раз вражеский огонь прижимал добровольцев к земле. Не имел успеха и полк генерала Зайцева. К концу дня в ударных полках осталось 270 человек: в 1-м – 150, во 2-м – 35, в 3-м – 85 добровольцев. Общие потери 168-й дивизии составили 701 человек.
Значительные урон несли и немцы: в ротах 96-й пехотной дивизии до 40 человек убитыми и до 70 человек ранеными. «Пулемёты, винтовки, ручные гранаты, приклады, сапёрные лопатки и штыки были оружием, с которым бросались друг на друга солдаты с обеих сторон», – так немецкий историк Г. Водаж описал «мясорубку», в которую попала элита вермахта - парашютисты 7-й авиадесантной дивизии. 30 ноября дивизию отправили во Францию на восстановление.
Тем временем, противник подтянул свежие силы. С 14 ноября вместе с 3-м парашютно-десантным батальоном в отражении атак стали принимать участие 1-й полк и рота сапёров 1-й пехотной дивизии. 18 ноября генерал-лейтенант Клеффель принял командование войсками на участке от Шлиссельбурга до Арбузово.
Ветераны 1-й дивизии признавались, что бои на Неве стали настоящим «адом, кошмарной реальностью» и стоили «нечеловеческих усилий». К 24 ноября боевой состав 1-го батальона 1-го пехотного полка составлял лишь 90 человек, 1 и 2-го батальонов 22-го полка – по 88 пехотинцев. К середине декабря 1-я пехотная дивизия потеряет 1500 человек: примерно четверть из них составили погибшие, три четверти - раненые, из которых треть - тяжелые, а около половины - легкораненые.
16 ноября Военный совет 8-й армии подвёл итоги пятидневных боёв - по неполным данным, она потеряла свыше 5000 человек. Начальник политотдела армии С.И. Панков докладывал: «части армии не выполнили боевую задачу… Потери же, понесённые за это время весьма велики… Особенно крупные потери понесли добровольческие ударные полки… более двух с половиной тысяч убитыми и ранеными. Выбыло из строя большинство командного и политического состава рот и батальонов… Основная масса бойцов действует геройски… Люди ползут буквально по трупам своих товарищей,.. но эти героические усилия не приносят успеха».
Спустя короткое время в Смольный с докладом прибыл командир 3-го ударного полка генерал П.А. Зайцев. Полный возмущения Пантелеймон Александрович обратился к А.А. Кузнецову: «Это же чёрт знает что. За три дня мы потеряли восемьсот человек. Атаки бесцельны. Если нет перевеса над противником в артиллерии, танках, авиации, зачем же с таким упрямством лезть на рожон?». Алексей Александрович, кивнув на начальника инженерного управления фронта Б.В. Бычевского - свидетеля разговора, жёстко ответил: «Спросите его, зачем мы берём с фронта в город сапёров. Они братские могилы на Пискарёвке взрывчаткой отрывают! Съездите туда, сравните потери в бою с теми, которые несёт ежедневно население. А ведь оно не ходит в атаки...».
18 ноября остатки ударных полков передали на пополнение 86, 168 и 265-й стрелковых дивизий. В их состав, кроме того, включили 4236 человек из 115, 177-й стрелковых дивизий и 20-й дивизии войск НКВД.
Активные боевые действия 8-я армия вела до конца декабря 1941 года. Начальник оперативного отделения штаба 1-й пехотной дивизии подсчитал: с 15 ноября по 27 декабря русские атаковали небольшими боевыми разведгруппами 79 раз, силою до двух рот - 60 раз, от батальона и более - 50 раз. 17 раз русским удавалась ворваться на немецкие позиции и всякий раз их отбрасывали назад. Ежедневно расходовалось в среднем 8000 ручных гранат, около 3500 снарядов для 105-мм гаубиц и 500-600 – для 150-мм орудий.
По подсчетам наших артиллеристов, противник в течение суток выпускал в среднем по левому и правому берегам Невы от шести до пятнадцати тысяч снарядов и мин со средней плотностью один-три выстрела на один километр фронта.
Несмотря на ожесточённое сопротивление, войска 8-й армии расширили границы плацдарма по фронту до четырёх километров, а в глубину - на правом фланге и в центре до 800 метров. Но самое важное, что они отвлекли на себя часть сил группы армий «Север», лишив необходимого подкрепления нацистские соединения под Тихвином и Волховом, и, тем самым, внесли свой вклад в разгром группировки противника. После горьких месяцев поражений и неудач контрнаступление войск Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта явилось первой крупной победой Красной армии. Примечательно, что с 15 декабря в этих боях участвовала и переброшенная с Невского пятачка 115-я стрелковая дивизия.
